"…Есть два рода сострадания. Одно - малодушие и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавится от тягостного ощущения при виде чужого несчастья4 это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание - истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их".

Ибо кто имеет, тому дано будет.

Человек всего лишь песчинка, и в наши дни его воля вообще не принимается в расчет.

Иной раз мужество - это слабость навыворот.

По-наполеоновски дерзким и по-наполеоновски рискованным было его решение взять штурмом… но тому, кто не боится риска, часто на помощь приходит случай.

Пусть даже я обещал больше , чем мне могла позволить совесть, - ведь эта ложь из сострадания сделала её счастливой, а счастье, подаренное человеку, никогда не может быть виной или несправедливостью.

Чертовски много ответственности берет на себя тот, кто своим состраданием водит другого за нос! Взрослый человек, прежде чем вмешаться, должен сначала обдумать, как далеко он зайдет, - с чужими чувствами не шутят!

Нужно затратить очень много сил, чтобы вернуть веру человеку, однажды обманутому.

По своей молодости и неопытности я всегда полагал, что для сердца человеческого нет ничего мучительнее терзаний и жажды любви. Но с этого часа я начал понимать, что есть другая, и, вероятно, более жестокая пытка: быть любимым против своей воли и не иметь возможности защищаться от домогающейся тебя страсти.

Нет спасения тому, кого любят без взаимности, ибо над чужой страстью ты уже не властен.

Все-таки стоит обременять себя тяжкой ношей, если другому от этого станет легче.

Можно сбежать от чего угодно, только не от самого себя.

Любящие обладают каким-то сверхъестественным даром угадывать подлинные чувства любимого, а так как любовь, по извечным законам, всегда стремиться к беспредельному, то все обычное, все умеренное претит ей.

Только неизмеримое, необъятное пугает нас, и, наоборот, все определенное, что имеет предел, побуждает нас выдержать испытание, становясь мерой наших сил.

Самая жестокая плеть не бьет так больно, если ты видишь, что она с той же силой обрушивается на спину ближнего.

Ограниченный человек, облеченный властью, всегда невыносим.

Лишь обделенным судьбой, лишь униженным, слабым, некрасивым, отверженным можно действительно помочь любовью. Тот, кто отдает им свою жизнь, возмещает им все, что у них отнято. Только они умеют любить по-настоящему и принимать любовь, только они знают, как нужно любить: со смирением и благодарностью.

Ждать! Ждать ещё несколько минут! Минуты! В одну секунду может умереть человек, решиться судьба, погибнуть весь мир! Почему меня заставляют ждать, ждать, так преступно долго? Ведь это же пытка, безумие!

Никакая вина не может быть предана забвению, пока о ней помнит совесть.